Она два дня врет про домового в своей комнате, чтобы ее впервые слушали домашние.
Она хочет проклинать тех, кто счастливее ее, но у нее не хватает смелости.
Она осталась одна, потому что у других есть варианты получше.
Она как сюжет для недописанной книги, потому что все прочее стоило дописать.
Она смотрит на нас. Она видит нас насквозь.
Она пьет горячий чай, в котором нет кофеина, сахарина, кретина.
Она.
Она и ее тьма.